Технобизнес/Люди и бренды
Как Zeiss стал Цейсом
| История компании Carl Zeiss AG |
21.04.2010
16:10
...Есть в литературе такое не то клише, не то уже даже штамп: когда хотят показать, что литературный герой-офицер – умелый командир, его часто изображают смотрящим вдаль через бинокль. Бинокль, разумеется, фирмы «Цейс». Эта деталь должна подчеркнуть, что командир разбирается в вооружении и амуниции, и вообще находится на своем месте. Ну, может быть, немного недооценен руководством.
Неважно, какая война описывается в романе: русско-турецкая, Гражданская, Вторая мировая – кажется, время бессильно перед славой этой фирмы.
Надо заметить, что в первом случае «цейсовский» бинокль – анахронизм. Первые бинокли появились еще в семнадцатом веке, фирма «Цейс» занялась их выпуском только через полстолетия после своего основания. Так что командир русской армии в позапрошлом веке если и пользовался биноклем, то уж всяко не тем, что произведен в Йене.
И о написании. Исходно фамилия основателя пишется Zeiss. Да и в русском документообороте представители компании предпочитают писать «Цейсс» – так, как повелось изначально. Все-таки уже полтора века это не просто фамилия, а товарный знак. Однако в этом рассказе мы использовали более привычный для русского человека вариант написания – с одной буквой «с». Такая уж у нас укоренилась традиция.
История и личности
Итак, фирма ведет свой отсчет с 1846 года, когда тридцатилетний механик Карл Цейс открыл в Йене (что в Восточной Тюрингии) мастерскую оптики и точной механики. Годом позже в мастерской начали серийно производить микроскопы. На то время они не были новинкой, но были в немалом дефиците.
Считается, что первый микроскоп построил еще Галилео Галилей в начале семнадцатого века. Однако изобретение долго было невостребованным, пока Антон Ван Левенгук не привлек к микроскопу внимание биологов. Сам Левенгук называл себя «микроскопистом», подчеркивая тем самым основную специальность – конструктор оптики.
Интересно, что эволюция микроскопов долгое время была регрессивной. Знаменитый «галилеевский» прибор был, строго говоря, близнецом телескопа тех времен: трубка с двумя линзами. Много позже на смену двухлинзовым микроскопам Галилея и Гюйгенса надолго пришла эра однолинзовых приборов. Микроскопы Левенгука, по сути, были большими линзами, установленными в штативе. Порой они позволяли почти без искажений рассмотреть изображение, увеличенное в триста раз. Это, кстати, говорит еще и о высочайшем качестве исполнения оптических деталей – не будем забывать, что их изготовление в то время было полностью ручным.
Многолинзовые микроскопы, современные приборам Левенгука, качеством изображения похвастать не могли: несколько линз множили дефекты, требовалась точнейшая юстировка. Кроме того, светосила многолинзовых приборов заведомо уступала одной открытой линзе. Так что высочайшее мастерство Левенгука сыграло не в пользу развития отрасли. И понадобилось полтора столетия, чтобы составные приборы смогли сравняться с изделиями Левенгука по качеству изображения и оптической мощности.
Но вернемся к детищу Цейса. C самого начала во главу угла работы новой мастерской было поставлено качество. И, несмотря на небольшой объем производства, фирма очень быстро приобрела мировую известность.
Первый год своего существования компания Цейс производила именно простые микроскопы с одной линзой. В первый год удалось продать 23 экземпляра. Для сравнения: Левенгуку приписывают изготовление около 250 линз.
Но однолинзовые микроскопы, всем хорошие, имели один кардинальный недостаток — предел увеличения. Собственно, этого предела и достиг Левенгук – порядка х300. Попытки изготовить линзы большего разрешения неизменно приводили к падению качества изображения. Теоретическое объяснение этому привел еще Леонард Эйлер в своем фундаментальном труде «Диоптрика». Но практическое воплощение оказалось куда как сложнее, именно поэтому даже в середине XIX века в ходу были штативные лупы, хоть и называли их по привычке «микроскопами».
Понимая, что времена штативных луп уходят, Карл Цейс почти сразу приступил к разработке составных аппаратов. И в 1857 году в продажу поступил многолинзовый микроскоп Stand I.
Изделие получило широкое признание, и за достижения перед немецкой наукой в 1861 году Карла Цейса наградили золотой медалью на промышленной выставке в Тюрингии. Могло показаться, что компания находится на пике успеха: производство налажено, и остается лишь наращивать его объемы. В 1866 году Цейс продает свой юбилейный – тысячный – микроскоп.
Однако медали медалями, но в те времена микроскопы строили, опираясь на опыт и наитие. Никакой научной базы под собой это производство не имело, даром что теория оптики на месте не стояла. Цейс прекрасно понимал, что долго это не протянется, и в 1863 году в штате фирмы появился двадцатитрехлетний доцент Йенского университета Эрнст Аббе. Последнего интересовали научные основы производства микроскопов, и в 1872 году первая теория в этой области была создана.
Эта теория получила название «Условие синусов Аббе», ее решение позволяло убрать искажения, возникающие в системах со многими линзами, – так называемую сферическую аберрацию. Этот дефект обусловлен тем, что лучи, прошедшие через линзу, не собираются в одной точке, а распределяются по оси.
Для иллюстрации этого вопроса Аббе предложил тест-объект: специальный рисунок, который через качественную оптическую систему трансформируется в правильную прямоугольную решетку. Аббе протестировал десятки старых микроскопов, созданных по наитию хорошими мастерами. Оказалось, что в них тест-объект принимает ожидаемый вид.
Вместе с тем теория не смогла открыть широкую дорогу – она указала лишь направление, задачу, которую предстояло решить. И эта проблема носила практический характер – требовалось изготовить линзы, имеющие заданную форму, характеристики. Требовалось высококачественное стекло, которого на тот момент просто не существовало.
Однако Эрнст Аббе, который к тому времени стал уже доктором, встретил тридцатилетнего стекловара Отто Шотта, который смог изготовить нужный материал. В 1884 году совместно с Цейсом Аббе основал Стеклохимическую лабораторию. Через два года там были созданы апохроматические линзы, получившие название «конденсоры Аббе». В этом же году был создан первый опытный образец микроскопа нового поколения – мечта всей жизни Карла Цейса исполнилась.
Увы, основатель фирмы не увидел даже первого настоящего триумфа своего детища. 3 декабря 1888 года Карла Цейса не стало. Фактическим хозяином фирмы стал Аббе, который был совладельцем предприятия. Однако, не будучи социалистом, он провел ряд реформ, преобразовав фирму в «Фонд Карл Цейс». Его владельцами оказались рабочие, государство, граждане города Йена и университет. 
Каждый служащий, от директора до последнего рабочего, кроме заработной платы получал процент от прибыли предприятия, пропорциональный окладу. Также прибыль шла на научные и просветительские цели. Например, была построена физическая лаборатория для университета, обошедшаяся фирме в баснословную по тем временам цену – полмиллиона марок. Открывались народные читальни, школы, приюты для детей. Вместе с тем Аббе был прагматиком: определенная доля прибыли оседала в стабилизационном фонде, дабы обеспечить предприятие в случае наступления «черного дня».
Уникальная структура предприятия сохранилась и сегодня, пройдя все перипетии двух мировых войн. Поразительно, но она пришлась «ко двору» как имперским властям, так и национал-социалистам, и даже в составе соцлагеря неплохо просуществовала, благополучно его пережив. В концерн «Карл Цейс» входят два фонда: собственно «Фонд Карл Цейс» и «Фонд Шотт Гласс».
Заслуги Эрнста Аббе были признаны многими университетами: он стал членом-корреспондентом Академии наук в Берлине и Австрийской академии наук, почетным членом Саксонской академии наук (1901). Был награжден прусским орденом Белого Сокола 1-й степени. Наконец, именем Аббе назвали кратер на Луне.
Аббе так много сделал в области оптики, что его фамилия и теория оптических микроскопов стали почти синонимами. Однако открыв широкую дорогу оптическим системам, Аббе вынес им же и смертный приговор. Он ввел понятие числовой апертуры – одной формулой указал, что разрешение таких систем небесконечно…
Возможно, поэтому фонд начал расширять перечень своей продукции: в 1894 году появляется первый телескоп этой фирмы. За четыре года до этого был открыт выпуск объективов для фотоаппаратов, налажено производство оптических измерительных приборов.
Касательно фотообъективов: они появились еще до основания Цейсом своей мастерской. В 1840 году Й. Петцвалем был создан довольно удачный портретный объектив. До него подобные оптические системы строили так же, как и микроскопы – методом проб и (гораздо чаще) ошибок. Известно, что Петцваль произвел некие вычисления аберрации, но ни их содержание, ни даже характер неизвестен.
В 1886 году сотрудником «Фонда Цейса» становится П. Рудольф – специалист по тригонометрическим расчетам оптических систем. Аббе ставит перед ним задачу: спроектировать объектив-триплет, в котором крайние линзы были бы простыми, а средняя – склеенная из трех частей. Этим предполагалось убрать сферическую и хроматическую аберрации. Для расчета Аббе выводит ряд новых формул, и в конце 80-х годов XIX века такой объектив был создан.
В 1888-1889 годах Рудольф по поручению Аббе занялся расчетом объективов, в которых должен был быть исправлен астигматизм – главный недостаток фотографических объективов того времени. Работа двигалась медленно, но в 1902 году мир увидел четырехлинзовый объектив «Тессар». 
Сказать, что он стал легендарным – не сказать ничего. За четкость и качество изображения новый объектив получил прозвище «Орлиный глаз». Кстати, его производство продолжается до сих пор. За все время было выпущено астрономическое число объективов данного типа – свыше 100 миллионов экземпляров. Впрочем, не все они были выпущены «Фондом Цейса». По истечении срока действия патента оптическая схема «Орлиного глаза» была воспроизведена многими оптическими фирмами в объективах «Индустар» (СССР), «Эльмар» (Эрнст Лейтц), «Роккор» (Минолта), «Эктанар» (Кодак).
Через 50 лет после основания фирмы из ее цехов вышел первый бинокль. Первая модель имела всего лишь пятикратное увеличение и диаметр окуляров в 25 мм. Но, как и вся продукция «Фонда Цейса», бинокли отличались высоким качеством и превосходили изделия конкурентов по всем показателям. Изначально эта продукция предназначалась для немецкой армии, однако их полюбили охотники и натуралисты.
В 1917 году были выпущены первые бинокли с широкоугольными окулярами. Они имели ширину поля зрения 7,3 м на 100-метровой дистанции, и благодаря повышенной светосиле позволяли вести наблюдение в сумерках.
В то же время продолжалась борьба за уменьшение потерь на рассеивании и отражении. В 1935 году впервые выпущены бинокли с просветленной оптикой. Просветление оптики до сих пор остается одним из приоритетных направлений производства, и оптические детали под маркировкой Karl Zeiss известны, без преувеличения, всему миру. А качество просветления и вовсе стало притчей во языцех.
Еще в 1904 году завод выпустил первые оптические прицелы. Этот вид продукции тоже оказался востребованным – прицелы в первоначальном виде выпускается до нынешних времен. Но пик их потребления, разумеется, приходился на Вторую мировую войну и до сих пор не перекрыт. Практически 100% военных оптических приборов Третьего Рейха несли на себе маркировку «Karl Zeiss». Кто-то поспешит обвинить фонд в пособничестве фашизму, но так можно и всю Германию скопом обвинить в том же. Не будем забывать, что в стране, где полуголодное существование с 1941 года стало нормой, фонд не только создал новые рабочие места, но и обеспечил тем, кто эти места занял, уровень жизни, значительно превосходящий средний по Германии.
Мировая экспансия этого фонда началась в 1901 году – открылся торговый филиал в Лондоне, в 1911 – в Париже и Токио, в 1914 – в Буэнос-Айресе. Одним из первых появилось и российское представительство…
Цейс и Россия
Первый торговый филиал в России был открыт в 1903 году в Санкт-Петербурге. Русскую же страницу истории Фонда Карла Цейса открывает почетная грамота Конгресса российских врачей в Москве, которой был удостоен основатель фирмы за изготовление микроскопов высочайшего качества еще в 1886 году.
Однако для простого человека имя Карла Цейса в первую очередь ассоциируется с биноклями. И для этого есть все основания. Так, до революции 1917 года каждый выпускник офицерского училища должен был купить за казенный кошт бинокль. Разумеется, многие «новики» предпочитали продукцию фирмы «Цейс». Если покупать все равно надо, а деньги не твои, отчего бы не купить вещь качественную? Таким образом, мы можем разоблачить и вторую легенду вокруг биноклей этой фирмы – их владельцами были многие офицеры Русской армии. Факт обладания цейсовским биноклем ежели что и мог подчеркнуть, так разве практическую сметку хозяина.
В первые годы своего существования подразделение в Риге занималось тем, что сейчас бы назвали «отверточной сборкой». Практически все детали шли через кордон, и уже на территории Российской империи собиралось изделие. Это был вид легализованной контрабанды – таможня и казна недополучали сотни тысяч рублей, потому что по тогдашнему законодательству детали и сырье, ввозимые в страну, пошлиной не облагались.
Но на это явление все смотрели сквозь пальцы. Стране, ставшей недавно на рельсы столыпинской индустриализации, не хватало всего: биноклей, подзорных труб, дальномеров. Особенно остро это проявилось после русско-японской войны, которая показала важность оптических приборов при ведении современных боевых действий.
До пришествия Цейса производство оптики у нас велось кустарным способом. В 1905 году был основан оптический отдел казенного (государственного) Обуховского завода. Решено было размещать казенные заказы у иностранных фирм только на условиях передачи права производства заводам в России. Поэтому в Риге появились филиалы германских оптических заводов Герца (в 1911 г.) и Цейса (1912 г.).
Меж тем оптики все равно не хватало: ее закупали в США, в Японии. Несмотря на то, что Германия и Россия уже воевали, военному атташе Игнатьеву удалось купить у противника 100 тысяч биноклей фабрикации «Карл Цейс» – сперва через Италию, а когда она вступила в войну – через Швейцарию.
Сам Игнатьев писал, что это была вынужденная мера: в области оптики Россия всецело зависела от германских поставок. Попытка найти партнеров среди союзников не увенчалась успехом: «Старик Парамантуа, один обладавший во всей Франции секретом изготовления призматического стекла, был истинным врагом не только моим, но и почтенного генерала Буржуа. 
Французского монополиста нисколько не трогало трагическое положение, в которое были поставлены мы в связи с потерей своих поставщиков мирного времени – германских фирм Цейса и Герца», – писал Игнатьев позже, вспоминая былое.
Тем не менее, эта закупка вовсе не походила на акцию разведчика – скорее это была взаимовыгодная сделка. Производство высококачественной оптики нуждалось в шпате. До войны его поставляли из Исландии, но с началом боевых действий Германия оказалась отрезана от источников снабжения. И оптический шпат пошел контрабандой из России.
Тем временем, ввиду важности производства оптики на заводе Цейса в Риге, руководство осуществлялось офицерами Главного Артиллерийского Управления. Когда война все же началась, на имущество заводов был наложен секвестр.
Начальный этап Первой мировой войны складывался для России будто небезнадежно, но затем фронт стал откатываться на восток, и заводы из Риги были эвакуированы в Петроград. Там эти заводы были вовсе реквизированы, а на их основе было создано казенное предприятие, расширенное за счет закупленных американских станков.
А в конце 20-х годов XX столетия случилась техногенная катастрофа, которая едва не обрушила всю отрасль. Основным поставщиком оптического шпата оставалась Исландия, потребности в его добыче росли. И на месторождении не нашли ничего умнее, чем применить при разработке динамит. Шпат очень чувствителен даже к небольшим ударам, после которых теряет исключительные оптические свойства и приобретает радужность. Поэтому после взрывов исландский шпат был для оптики потерян безвозвратно. 
Многим фирмам пришлось сократить производство, довольствуясь старыми запасами.
В фирме «Карл Цейс» вспомнили о шпионо-коммерческих сношениях времен Первой мировой войны. В июне 1929 года сотрудники Торгового представительства СССР, проводившие в Германии переговоры с представителями фирмы, отправили в Москву запрос: «При недавнем посещении фирмы «Цейс» последняя обратила наше внимание на весьма нужный ей для производства лучших сортов микроскопов плавиковый шпат. Фирма готова платить за таковой по 420 марок за кг; она по всему миру ищет этот шпат и нигде его найти не может. В 1915 году фирма получила из Сибири (не зная более точного адреса) партию плавикового шпата, который оказался весьма хорошего качества. Фирма очень просит нас выяснить, имеется ли прозрачный плавиковый шпат в наших научных институтах, могущий быть ей переуступлен».
Эта цитата интересна в первую очередь цифрами. Удивительно, что прямо упоминается 1915 год, то бишь положение на фирме были столь незавидным, что раскрытие аферы было сочтено меньшим злом. Вторая цифра – цена. 420 марок соответствовали 140 долларам или 280 рублям. Цена вроде бы вполне приличная… А вот далее начинается нечто непонятное.
Прежде чем начать переговоры, в Москве решили посоветоваться с учеными. Ответ тех оказался неутешителен: залежей оптического шпата на территории СССР не имеется.
Вмешался Высший Совет народного хозяйства (ВСНХ) СССР: «Очевидно, речь идет не о плавиковом шпате, за которым «Цейс» не стал бы к нам обращаться, а об исландском шпате, из которого делаются высокосортные лабораторные стекла».
Навели справки, и оказалось, что как минимум два месторождения имеются: на Северном Кавказе в верховьях Лабы и в Якутском крае по реке Вилюй. Причем, отмечали в ВСНХ СССР: «...По качеству вилюйский шпат отвечает всем предъявляемым ему требованиям. Размеры Вилюйского месторождения таковы, что количество добываемого шпата может выражаться ориентировочно в числе около 20 тонн в год, что при обращении его на экспорт даст нам около 4 000 000 руб. в валюте в год».
Повторно спросили ученых. Те повторно вынесли отрицательный вердикт: вилюйское месторождение крайне скудное, сбор, сортировка, переработка и транспортировка нерентабельны. Возможный выгодный контракт гиб просто на глазах.
Здесь возникает вопрос: а что тогда менял на бинокли Игнатьев в 1915 году? Не то он просто наврал про Сибирь, наладил из Исландии реэкспорт шпата, которого никогда в царской России не имелось. Не то месторождение все же было, но через четырнадцать лет оно оказалось либо выработанным, либо вовсе утерянным в годы лихолетий. Возможен и третий вариант: при царизме месторождение было рентабельным, однако работы на нем в эпоху строительства социализма стали невыгодными.
В пользу последнего предположения говорит то, что после провала переговоров о продаже шпата советское правительство обратилось к фирме «Цейс» с предложением о создании совместного предприятия.
Вероятно, памятуя о потере завода в Риге, Цейс выставил довольно жесткие условия: 350 тысяч долларов единовременно, 12% от оборота всех оптических предприятий СССР, да еще все заказы, которые не могли быть размещены на территории Советского Союза.
Военный атташе, ведший переговоры, попытался столкнуть лбами «Фонд Цейса» и его конкурента Герца. Но у последнего тоже когда-то был завод в Риге. И, объединившись, немцы выставили совместные условия: 400 тысяч долларов.
СССР попытался торговаться, но добился строго противоположного: через год единовременная выплата была поднята до 500 тысяч долларов. Таких денег у СССР не было.
До войны сотрудничество не сложилось…
Войны и слияния
После войны фирма, по сути, повторила судьбу своей родины. Тюрингия и Йена оказались в советской зоне оккупации. Но специалисты и ученые были перевезены американскими военными в город Оберкохен, где начинает свою работу новая фирма «Оптические заводы Оберкохена», позже переименованная в фирму «Карл Цейс».
Заводы в Восточной Германии в 1948 году оказываются национализированы. Завод, который был вторым домом для Карла Цейса и Эрнста Аббе, становится народным предприятием «Карл Цейсс Йена».
Повторилась ситуация, которая складывалась сразу после войны неоднократно: СССР получало оборудование, технологии и чертежи, а союзники – людей. Так, изначально на фабрике Цейса в Йене стажировку прошли многие советские оптики. Затем оборудование было демонтировано и вывезено в СССР. Однако высокоточные станки оказались чувствительны к транспортировке, и до места назначения целой доехала хорошо если четверть оборудования.
После образования ГДР понемногу началось восстановление мощностей завода в Йене. Именно этим событиям советские фотолюбители обязаны появлением хорошей оптики на отечественной технике. И хотя ранее СССР не очень щепетильно относился к иностранным патентам, после национализации предприятия многие идеи фирмы «Цейс» оказались растиражированы на весь социалистический блок.
Кроме уже упомянутого «Тессара» – «Индустара» немецкую родословную имеет любимец советских фотолюбителей – «Гелиос», который был спроектирован на основе цейсовского «Биотара». Кстати, есть версия, что название «Гелиос» отношение к солнцу имеет гораздо более далекое, чем кажется на первый взгляд. Завод Цейса, эвакуированный из Риги в Петроград, стал оптическим подразделением Обуховского казенного завода. Во время революции красноармейцы с оптического завода охраняли электростанцию «Гелиос». Затем оптический завод был в марте 1918 года переведен сначала в Воронеж, затем во время корниловского «Ледяного похода» был эвакуирован в Пермь. Оттуда – в Подольск. К весне 1927 года завод перебазировался в поселок Баньки Павшинской волости Московского уезда – будущий Красногорск. В 1941 году завод имени Ленина будет эвакуирован в Новосибирск, а на его площадях в 1942 году организовано новое предприятие – Красногорский завод им. С.А. Зверева, на котором и стали производить объективы «Гелиос».
Что касается заводов в Германии, то оба предприятия, разделенные железным занавесом, становятся технологическими лидерами соответственно в Западной и Восточной Европе. И остаются таковыми до объединения Германии.
После объединения ФРГ и ГДР в одно государство восточная фирма получает наименование «Карл Цейс Йена ГмбХ», и в 1995 году становится стопроцентным дочерним предприятием фирмы «Карл Цейс Оберкохен».
Перед фирмой открылись новые рынки сбыта в Восточной Европе. Чем руководство фирмы не замедлило воспользоваться: «Карл Цейс» создает в последующие годы два завода (линзы и оправы для очков) в Венгрии, участвует в совместном предприятии в Беларуси и открывает новые представительства в Восточной Европе. В 1995 году образовано совместное предприятие по производству микроскопов и медицинской техники – завод «Цейс-БеЛОМО» в Минске.
Прошлое и будущее
В 2007 году фирма отметила свой 160-летний юбилей. Возраст крайне солидный. Как, собственно, и сам юбиляр.
Как и полтора столетия назад, фабрика производит и микроскопы, и стекла для очков. Как столетие назад – бинокли, оптические прицелы и другую точную оптику. И, как было заведено основателем, негласным девизом фирмы остаются три максимы: стабильность, надежность, качество.
Впрочем, за прошедшее время продукция концерна стала гораздо ближе простому покупателю. Хотя в отношении легендарной оптики по-прежнему актуально высказывание «за качество надо платить». Что справедливо: за стабильность, надежность и качество и переплатить не грех.
Возможно, Карл Цейс в глубине души надеялся, что его продукция получит мировое признание. Вполне вероятно, что он мог 
мечтать и о Космосе – хотя бы о больших телескопах. По отзывам современников, Цейс был изрядным мечтателем, а если судить по выбранным направлениям работы – мечтателем разумным. Пожалуй, единственное, о чем он никак не мог догадываться – так это что его оптические детали будут установлены… в телефоны. Однако в 2003 году концерн Карл Цейс подписал контракт с корпорацией «Нокиа Мобайл» о поставке линз и использовании имени для дорогих смартфонов N-series. В общем, от микроскопа до телефона – и с неизменным высочайшим качеством.
<< Предыдущая В начало рубрики Следующая >>